Рассказы

I

320

Дивайт Фир, приподняв бровь, смотрел на девочку. А девочка смотрела на него. В рубиновых глазах юной данмерки – лет двенадцати от роду – плескалась ненависть. Чистая, дистиллированная ненависть.

«Какая сила духа!» – усмехнулся про себя лорд Фир.

Ларн Фир усмехнулся не про себя. И эта усмешка многое объяснила Дивайту Фиру, дядюшке Ларна.

- Я отдам ее Дециусу, – все еще усмехаясь, произнес Ларн. – Он тренирует нашу стражу два десятка лет, и я весьма доволен тем, как он выбивает из них дурь.

Фир-старший кивнул.

- Дело твое, – Дивайт покачал головой. – Поглядим, что выйдет из этого проекта.

Старый лорд кинул быстрый взгляд на девочку. Она была тонкая, словно стебель креш-травы, но в ней была укрыта страшная сила… Едва ли Ларн видел эту силу. А вот Дециус, по всему судя, видел – именно он купил ее у Ашхана эшлендеров-Эрабенимсун.

- Ладно, племянник. – Владыка Тель Фира встал из удобного грибного кресла. – Я вынужден тебя покинуть – дела не ждут.

***

- Приведите-ка ко мне… Эту, новую.

Ларн Фир скривился, словно надкусил что-то кислое. Новая рабыня-эшлендерка была источником тысячи бед. Ее не унимали ни кнуты, ни голод. Единственным, кто отчего-то способен был с ней управиться, оказался Дециус – начальник стражи Тель Ларна.

Тель Ларн, расположившийся далеко на северо-запад от Побережья Азуры, наверное, был самым удаленным из телваннийских замков-грибов. Ларн Фир возвел свое имение на островке посреди безбрежного океана. Тут порой бывало довольно холодно, даже выпадал снег, но эту проблему Ларн решил, нарастив двойной слой твердой коры.

Такое расположение избавило Ларна от множества неприятностей – включая и вопрос о том, зачем ему столько эшлендерских девочек. Пока что его Проект оставался неосуществимой мечтой… Но последний экземпляр сулил успех… Причем немалый успех! Но, о великие Даэдра, какой же это буйный экземпляр!..

«Ничего, – Ларн налил себе мацта и посмотрел на колодец в полу. Через него вот-вот должны были доставить объект, – сейчас я расставлю все точки в О».

Двое стражников вплыли в комнату. Они крепко держали комок чистой ярости, рвущийся из их защищенных костяными доспехами рук. Жестом Фир приказал им отпустить рабыню и убраться восвояси – что дисциплинированные стражи сделали с похвальной расторопностью.

Девочка не стала терять время – с яростным воплем она метнулась к Ларну… И упала на пол, обездвиженная.

Ларн Фир неспешно достал из ящика крепкую кожаную веревку, и на его лице появилась гримаса предвкушения. Он надвинулся на юную эшлендерку и ловко, с немалой сноровкой, связал ее, лишая всякой подвижности.

Ларн осмотрел ее. Юное, нежное тело дышало молодой энергией. Фигура была еще подростковая, но уже весьма округлая. В глазах телваннийца вспыхнул безумный блеск. Он швырнул легкую, почти невесомую девочку на широкую кровать, грубо сорвал с нее мешковатую одежду.

С исступленной жестокостью он овладел ею.

***

Прошло пять минут, прежде чем ожидающие в нижнем зале стражи подхватили упавшее в колодец тело. Эшлендерка уже и не думала сопротивляться. В ее глазах была пустота.

II

330

- Передохнешь?

- Нет!

Удар, удар, еще удар. Перекат. Удар, удар. Отскок. Пируэт. Прыжок. Удар, удар.

- Все-все-все, довольно!

Ингвель распрямилась и, слегка поклонившись, отошла от Ранеля. Белоснежные прядки ее волос слиплись от пота, им же пропиталась бесформенная одежда рабыни. Старый служака добродушно улыбнулся ей. Он искренне симпатизировал и сочувствовал Ингвель и радовался ее успехам: когда у нее прогресс, лорд Фир доволен, а когда он доволен, то не…

Лицо Ингвель украсила легкая улыбка.

- Все равно, не пойму я, чего лорду от нее надобно. В жизни не видел, чтоб рабов так натаскивали.

Дециус промолчал. Ему это довелось видеть не раз и не два. Просто обычно больше пяти-шести месяцев такие рабы, вернее, рабыни, не жили. Имперец, занимавшийся тренировкой личной гвардии Ларна Фира уже тридцать лет, прекрасно знал, что нужно лорду. И он был склонен считать, что этому данмеру-извращенцу нужно слишком много… Чрезмерно слишком много.

Дециус глянул на Ингвель. Десять лет немилосердных тренировок лепили из ее тела настоящее оружие. В движениях данмерки сквозила смертоносная грация. Она была быстра, как никс-гончая, сильна, как огрим, и вынослива, словно скальный наездник.

Но Фир хотел большего. Он жаждал совершенства. Ларн Фир убеждал себя, что создает себе идеальную защиту. Он проводил множество опытов, от которых воротили носы другие лорды дома Телванни. Так что Ларн справедливо опасался, что кто-то может захотеть его убрать.

На самом деле Фир хотел себе совершенную игрушку, которая лишь украсит его постель. Он хотел чувствовать, что обладает чем-то неизмеримо более могущественным, чем он сам. Дециус понятия не имел, какова причина безумия его лорда, но это безумие явно прогрессировало.

- Довольно балдеть! Еще раз! – гаркнул Дециус. Что бы он себе ни думал, проволочек Ларн Фир не потерпит.

Ингвель снова ринулась в бой…

III

335

Дивайт Фир лениво тянул киродиильский бренди, поглядывая на новую телохранительницу Ларна. При прошлой встрече в ее глазах не было ничего, кроме ненависти. Но сейчас в них не было совсем ничего.

- Ну что ж, Ларн, это можно счесть успехом, – Дивайт кивнул в сторону Ингвель. – Как ее звать?

- Никак, – отозвался Ларн. – Вы же не называете разными именами все свои стилеты?

Старый лорд Фир, присматривавшийся к глазам вещи племянника, удовлетворенно кивнул. Не словам Ларна – а собственным мыслям.

- Все идет просто замечательно, – улыбнувшись, сказал лорд Фир. –Скоро ты перейдешь к завершающей фазе?

- Думаю, довольно скоро, дядюшка. Но понадобится еще несколько лет. Я хочу быть абсолютно уверен.

Дивайт Фир удовлетворенно крякнул и снова отхлебнул дорогого напитка.

- Я очень заинтересован в результатах этой работы, – сказал он после недолгого молчания. – Будь добр, держи меня в курсе. Я очень хочу увидеть конечный результат. Это обещает быть в высшей степени интересным магическим опытом. Так что через пару месяцев я пришлю тебе… Того, о ком ты спрашивал.

Ларн отсалютовал дядюшке бокалом.

IV

340

Ингвель делала стойку на одной руке, причем опорой ей служил зажатый меж двух пальцев острый наконечник копья. Босые ноги девушки ласкало полуденное солнце. Стоило ей хоть на секунду потерять хватку – и ей в голову вонзилось бы смертоносное орудие.

Дециус был бы удовлетворен, если б не был ошеломлен. Таких результатов он никак не ожидал. Впрочем, если подумать, а имел ли в истории место подобный опыт? Двадцать лет жизни одного существа были посвящены одной цели – совершенствованию умения убивать.

Не только этому, конечно. Ларн Фир позаботился о том, чтоб учить свою вещь грамоте, искусству танца и пения, риторике, теологии… Безграмотный убийца бесполезен.

Девятеро свидетели, все это Ингвель освоила в совершенстве. Особенно – искусство убивать. Ларн часто использовал ее по назначению, и Дециус видел, что это порой доставляет ей немалое удовольствие. Убивая, она получала власть в свои руки, она становилась хозяйкой, а жертва – рабом. А ее невероятные навыки боя позволяли ей превращать убийства в настоящие спектакли смерти. Ингвель делилась этим с Дециусом, ибо стыдилась своих порывов. Но что он мог сделать?

Силовые тренировки, тренировки ловкости и скорости, испытания болью – с рассвета и до заката. С заката и до полуночи – учеба другим искусствам. И жалкие три-четыре часа сна. Каждый день, год за годом.

Конечно, если после полуночи ее не вызывал к себе Ларн. Уходила она буквально на полчаса, но возвращалась еще более пустой. Той пустоте, которая поселилась в душе Ингвель, казалось, отдано все пространство… Но пустота всегда изыскивала себе новое местечко. Она говорила, когда ей приказывали говорить, ела – когда ей приказывали есть, спала – когда ей приказывали спать.

- Лорд Фир? – удивленно спросил Дециус, обративший внимание, что на тренировочное поле сегодня спустился сам Ларн Фир.

Фир молча вышиб копье заклятьем телекинеза. Оружие со свистом улетело, чтоб воткнуться в булыжник. Ингвель приземлилась на ноги, будто они с лордом отрабатывали этот трюк сотни раз.

- Прости, Дециус, – сказал Фир, не глядя на начальника стражи. – Сегодня я захвачу эту штуку с собой.

Ларн Фир пожирал глазами стройную данмерку, стоящую неподвижно, словно сломанный анимункул.

- Идем! – Ларн не удержался и ущипнул ее за грудь, но Ингвель не обратила на это никакого внимания. Она просто послушно пошла за ним.

***

В подземельях Тель Ларна было холодно. Темноту пещер разгоняли трепещущие от вечных сквозняков огоньки факелов. арн Фир упрятал под землю темницы, склады, убежища… И секретную лабораторию. Последнюю скрывали иллюзорные стены и вполне реальные ловушки – огненные, ледяные и даже крадущие души. Ингвель многое успела повидать на службе Ларна, но это место заставило слегка удивиться даже ее.

Помимо обычных полок, заваленных алхимическими ингредиентами и приборами, книгами, свитками и прочим добром, здесь имелось каменное ложе, освещенное естественным светом, поступающим, похоже, с поверхности за счет системы зеркал.

А еще в тени скрывалось нечто… Не вполне живое. Оно шипело и лязгало.

- Ложись! – грубо кинул Ларн Фир. – И сними с себя всё.

Ингвель послушно разделась и улеглась на холодный камень.

Ларн Фир осмотрел ее крепкое, закаленное десятилетиями тренировок, но не утратившее юношеской стройности тело. Все еще гладкая светло-серая кожа данмерки была иссечена десятками шрамов.

Что ж, парой больше, парой меньше…

Фир едва подавил в себе пробудившееся желание. Резко развернувшись на каблуках, он сказал:

- Работай! – и вышел.

Раздалось лязганье. Словно металлический паук подползал поближе к каменному ложу. Ингвель ощутила прикосновение металла к коже и едва заметно вздрогнула.

- Не бойся, дитя, – услышала она глубокий голос. Словно камешки, подхваченные морской волной, перекатывались в нем.

Над ней склонился… Некто. Он был немного похож лицом на босмера – лесного эльфа – в том плане, что носил бороду. Борода была черная и заплетена в причудливые косички.

Нет, он не был босмером. Мером – был. Но кем?

И… корпрус? Тело мера раздувалось от волдырей, язв и наполненных гноем мешков полусгнившей плоти.

Мер восседал на паукообразном агрегате из желтого металла. Он выбрасывал пар из маленькой трубы, а из его боков торчали металлические руки.

- Твой лорд хочет, чтоб я сделал с тобой некоторые… преобразования. Проект довольно изящный, да. Но в то же время и довольно… бесчеловечный.

Ингвель молчала.

Бородатый мер усмехнулся.

- Я прекрасно осведомлен о том, что ты умеешь говорить не только когда прикажут. Во всяком случае, так мне сказал господин Дециус.

Девушка, не удержавшись, уставилась на мера.

- Понимаешь ли… Этот «проект» твоего хозяина очень заинтересовал моего лорда. Но не в том смысле, в котором мой лорд хочет показать твоему, дитя.

- Кто ваш лорд? – помолчав, спросила Ингвель.

Бородач с наивным видом посмотрел на потолок.

- Это испытание? Вы хотите, чтоб я угадала?..

Мер улыбнулся и покачал головой.

- Это испытание… По большей части. Но я и правда хочу, чтоб ты угадала.

Ингвель сосредоточилась. Ей нечасто приходилось думать. Но занятия приглашенными Фиром учителями вынуждали ее развивать не только тело, но и разум. Это было плохо. Сложно быть вещью, когда все твое существо вопит об обратном… И когда простейшая проверка показывает, что в большинстве областей ты умнее собственного хозяина.

- Дивайт Фир, – наконец сказала данмерка. – Вы работаете на Дивайта Фира.

- Откуда такой вывод? – чуть наклонив голову, спросил мер.

- Это было несложно… Только он знал о «проекте», а выдай он это знание кому-то, Ларн был бы мертв.

- И правда, несложно. А ты действительно держишь руку на пульсе?

Ингвель хотела кивнуть – но с ужасом поняла, что больше не способна управлять своим телом. Она была полностью во власти мера.

- «Проект» представляет немалую опасность как для лорда Фира, так и для всего Дома Телванни. Окажись такая мощь, каковую теоретически подарит ему «проект», в руках идиота вроде Ларна Фира – и он утопит в крови весь Дом, а потом и Вварденфелл. Пока не вмешаются АЛЬМСИВИ. Ну что ж, осталось прояснить всего один вопрос, я искренне надеюсь, что риторический… Хочешь ли ты, Ингвель из Эрабенимсун, расквитаться с лордом Ларном Фиром? Я и мой лорд готовы помочь тебе обернуть его план против него самого.

Девушка не медлила с ответом ни секунды.

V

341

Долгий год кропотливой работы потребовался для завершения Проекта. Во всяком случае, так это преподнесли Ларну Фиру. На проведение операций у таинственного мера ушло четыре месяца, а остальные восемь потребовались Ингвель, чтоб, во-первых, восстановить несколько утраченную за время перерыва форму и, во-вторых, максимально глубоко освоить те возможности, которые подарил ей Проект.

Идея Проекта была проста и элегантна, мер был прав. Но, к сожалению, у всякой монеты две стороны.

Известно, что зачарованные предметы могут значительно видоизменять способности своих обладателей. Самые ценные и редкие из них – те, что зачарованы на «постоянный эффект», как это называют маги. Другие требуют приложения воли к предмету, чтоб высвободить его силу. И обычно такие амулеты дают куда более мощный эффект – но потом требуют перезарядки с помощью «камней душ». Самые ёмкие души принадлежали эфирным существам… И простым жителям Нирна.

Если «запитать» от чьей-либо души несколько амулетов, зачарованных на краткосрочный эффект, то этот эффект станет как бы постоянным. Просто срок жизни такого источника начнет стремительно сокращаться, если не делать постоянных «переливаний» жизненной энергии.

Стройная в теории, на практике данная концепция сталкивается с множеством сложностей. Например, с тем, что столь тонкая материя, как «сила воли», определяет срок «работы» души. Причем у слабовольного человека – или мера – предел наступает не за годы, как планировалось, а за минуты. Более того, для взаимодействия души и амулета сам амулет должен находиться очень, очень близко к телу… А точнее – в нем. Увы, как показала практика, если кого-то взрезать, напихать ему вовнутрь разных амулетов и зашить, этот кто-то берет и умирает.

Мер, которого звали Ягрум, делал глубокие разрезы на теле Ингвель и укладывал в них крохотные амулеты, которые, похоже, изготовлял сам. Поверх них он выводил причудливые татуировки, которые должны были сгладить силу волшебных предметов.

Когда в теле появлялся новый амулет с «временными» чарами, Ингвель чувствовала, что ее жизнь все быстрее и быстрее покидает ее, засасываемая ненасытными «безделушками».

***

Ингвель с удовольствием нырнула в тайны магического знания, хранящиеся в древних иссушенных столетиями фолиантах.

Теперь, когда в ее венах струилась магия зачарованных украшений, у девушки развилось сверхъестественное чутье на все волшебное. Магия бурлила в ней, словно огромный водопад – только зачерпни…

Где-то за месяц до окончания срока Ягрум неожиданно прервал магические упражнения данмерки.

- Есть кое-что, чему я хотел бы обучить тебя, дитя, – мрачно сказал Ягрум.

- Магия? – живо спросила Ингвель, отрываясь и глядя на разлагающегося мера.

- Магия, – кивнул Ягрум. – Но такая, которой, боюсь, мне было запрещено тебя обучать. И ты должна будешь пообещать мне две вещи, Ингвель. Я хочу верить, что тебе достанет чести не нарушить этих обещаний преднамеренно.

- Я очень обязана тебе, Ягрум, – ответила Ингвель, ничуть не кривя душой. – Я готова не только пообещать, но и поклясться.

Мер удовлетворенно кивнул, и его механическая подставка-паук приблизилась к данмерке.

- Во-первых, дитя, Дивайт Фир не должен увидеть тебя после вашей грядущей встречи. Никогда. – Он внимательно посмотрел в рубиновые глаза Ингвель. – И, во-вторых, ты никогда не должна применить то, чему я тебя научу, к человеку невинному. Никогда.

- Клянусь тебе, Ягрум. – Ингвель встала и глубоко поклонилась ему.

- Славно, – мер тепло ей улыбнулся. – Это, скорее всего, спасет тебе жизнь – и не раз. Слушай и запоминай!..

***

Ларн оглядывал свою вещь, словно племенного гуара. Обнаженная, девушка стояла в личных покоях Ларна перед памятной кроватью.

Дивайт Фир сидел за столиком поодаль, попивая крепкий отвар. Он одобрительно усмехался.

- Молодец, племянник. Я отсюда чую заложенную в ней силу. Но она же умирает, не так ли?

- Это лишь пробный образчик, дядюшка. Теперь ясно, что именно нужно для выращивания годного образца. Осталось решить проблему срока работы.

- А ты, дитя? – неожиданно Дивайт Фир обратился к Ингвель. – Тебе есть что сказать по этому поводу?

- Есть, милорд, – искренне ответила Ингвель.

- Дядюшка, оно… – начал было Ларн, но договорить не сумел. Интуитивно рванувшись в сторону, он увернулся от разряда молнии, и рефлекторно поднял тройной магический щит.

Но Ингвель была уже рядом. Могучий удар, в разы усиленный магией амулетов, выжигающих ее изнутри, отшвырнул владыку Тель Ларна, словно тот был соломенный.

Превозмогая боль, Ларн Фир взмыл в воздух с естественностью опытного левитатора и выкрикнул слова заклятия.

Комнату залил магический свет, а потом, словно невероятный пылающий глаз, на мгновение распахнулись врата Обливиона, откуда с неторопливым величием вышел могучий даэдрот. Десятифутовый ящер взревел, и, не дожидаясь приказа, метнул в Ингвель сферу, сотворенную из ядовитых миазмов. Заряд пронесся через все помещение, расшвыривая потоками воздуха мелкие предметы, и ударил прямо в девушку. На мгновение Ингвель окутало облако отравы, однако воздух во мгновение ока очистился, и данмерка ловким, плавным, отработанным движением обрушила чудовищный поток энергии на призванную тварь.

Даэдрот только и успел, что удивленно взмахнуть когтистыми лапами, прежде чем родная стихия уволокла его эфирную составляющую обратно на Планы.

Ингвель охватило магическое пламя. Она просто вспыхнула, словно факель. И огонь этот не обжигал ее, а исцелял… Иссеченная шрамами кожа омоложалась и разглаживалась, исчезали синяки и порезы… Данмерка медленно оторвалась от земли и плавно поплыла в сторону Ларна Фира. Его чары левитации рассеялись, и маг неуклюже упал на твердый пол комнаты.

Пылающая Ингвель нависла над Ларном, и он впервые заглянул ей в глаза. И все, что он там увидел – пустоту.

- Всё… Всё равно ты сдохнешь… Через неделю… Или две… – Прохрипел он, пересиливая страх.

Данмерка улыбнулась. Ее глаза перестали быть бесчувственными рубиновыми окошками в ничто… В них вспыхнуло давно забытое пламя ненависти – крепко обузданной, но никуда не пропавшей. Ларн с ужасом понял всю глубину своего заблуждения, он увидел, как все эти годы им просто манипулировали, как использовали его извращенные потребности в собственных целях…

Ингвель повела рукой, и Ларн повис перед ней, чувствуя исходящий от данмерки жар. Девушка обняла Ларна, и теперь тот ощутил всю мощь пламени, окутывающего его рабыню. Он хотел вопить от боли, но ее губы впились в его, с неудержимой страстью.

Ингвель и Ларн слились в поцелуе смерти. Телванниец ощутил, как все годы, обеспеченные ему волшебством, утекают, уносятся, исчезают… Оставался лишь Ад, Ад, который она с наслаждением дарила ему, упиваясь дарованной силой.

Он хотел кричать, но не мог. Боль и отчаянье все тянулись, тянулись, тянулись… Последнее, что подарил миру Ларн Фир, прежде чем его иссушенные и обожженные останки упали в колодец его же покоев, была одинокая, мгновенно испарившаяся слеза.

Старый лорд Фир наблюдал за гибелью племянника с безмятежным спокойствием.

- Великолепно, дитя, великолепно! – Дивайт встал и медленно подошел к зависшей в воздухе данмерке, которая с изумлением поняла, что вновь обездвижена. Пламя медленно угасло. Со стороны могло показаться, будто Ингвель подвешена на невидимых нитях. – Я хочу попрощаться с тобою таким образом с одной целью…

Две пары рубиновых глаз встретились. В глазах древнего мага Ингвель увидела холод, тьму и вечность. Дивайт Фир же увидел что-то в глазах Ингвель, ибо лорд рассмеялся.

Его сухой, резкий смех прекратился столь же внезапно, как и начался. Дивайт Фир стал серьезен, как скала.

- Если до меня дойдет слух о том, что ты нарушила то, в чем поклялась Ягруму, то тот дар, который ты получаешь сегодня, обернется тебе проклятьем. Запомни это. Запомни хорошенько, Ингвель из Эрабенимсун!

Он щелкнул пальцами и исчез, словно его тут не было.

Ингвель по-кошачьи грациозно приземлилась на пол и взгляд ее упал на окно.

За ним оказался мир.

Это интриговало.