Рассказы

Это было бы самое обычное утро в Тель Браноре, если бы перед грибной башней госпожи Тераны не произошло настолько необычное событие, насколько вообще может произойти в этом маленьком сумасшедшем доме. Все жители наблюдали совершенно неизящный кровавый танец двух даэдр – золотой святоши и дреморы.

– Господин Аймар, так вы отпустите меня? – спросил у данмера средних лет молодой бретон с темными волосами.

– Прекрати донимать меня, Джадьер, – пробормотал его хозяин, сидящий в дальнем углу небольшой комнаты. Он был одет в бардовую мантию с синим поясом и занят чтением второго тома «Подлинной Барензии», попивая бренди. – Ты прекрасно знаешь…

– Вы сказали, что освободите меня, когда станцуют даэдроты безумства и разрушения, – перебил его Джадьер. – Сегодня как раз подходящий день. Можете сами взглянуть, – бретон подошел к круглой двери, выходящей на балкон грибной башни, и распахнул ее. До ушей Аймара донесся звук веселящейся толпы, отдельные смешки жителей, лязг доспехов и мелодия играющей лютни барда, прекратившего лизать бутылку в местном трактире, чтобы поддержать своей нестройной игрой необычный танец. Данмер неохотно встал со своего насеста, который включал груду вышитых золотой нитью подушек и запрятанного в них сундука со спиртным, отложил любимую книгу и стакан с бренди на стоящий рядом слегка покосившийся стол и подошел к распахнутой настежь двери. Его взгляд был абсолютно спокоен, он сразу понял – это была очередная выходка его несносного раба, Джадьера Манника.

В прошлом году, когда Аймар совершал деловую поездку в Альд Даэдрот, Джадьер умудрился сделать так, что все золотые святоши убили служителей Шеогората и случайно оставили саму статую без нижней пуговицы на жилетке. А всего два месяца назад в приемной госпожи Драты он вызвал алчущего, который тут же страстно поцеловал в губы эту самую Драту.

– Джадьер, – наконец сказал Аймар, всматриваясь в танец даэдротов, – во-первых, я сказал «когда они будут танцевать вальс», а это лишь пародия. Во-вторых, тебе еще не надоело?! Если я скажу, что ты получишь свободу только тогда, когда эта проклятая луна, называемая ныне Министерством Правды, все-таки упадет на Вивек, неужели ты вызовешь Шеогората и попросишь ее подтолкнуть?! Ты – никчемный н’вах! Если бы не я, какой-нибудь невезучий грязекраб уже давно перегрыз все твои ничтожные косточки!!!

– Я понял, сэра, постараюсь больше не сердить вас.

– В твоих же интересах, – Аймар смягчился. Он легко выходил из себя, но также и легко успокаивался. Данмер закрыл балконную дверцу и задумчиво направился к столу. – Сегодня доставят ингредиенты. Ты помнишь, что нужно сделать?

– Память меня еще не подводила.

– Н-да, – причмокнул языком его господин, смачивая рот недопитым бренди, – надеюсь, эти двое скоро исчезнут, – последний глоток, и стакан оказался на полке, что так неуклюже была вбита в мягкие стены. Наверное, большой гриб всегда испытывал боль, когда кто-то тревожил его затянувшиеся раны. – Чудесный напиток, единственная хорошая вещь из этого проклятого Сиродила… Комната и лаборатория в твоем распоряжении. И чтобы все было прибрано, – с этими словами данмер накинул на свои узкие плечи потертый дорожный плащ и покинул покои, оставив слугу в полном одиночестве. Провожающий взгляд бретона не выражал ничего, кроме презрения.

Его хозяин всегда отлучался по делам в это время. Иногда Манник, приводя комнаты в порядок, обнаруживал в шкафу и под матрацем аккуратно завернутую в легкую ткань, а затем и в чистый пергамент живопись с хаджитской порнографией, а также запрещенные Храмом тексты похожего содержания, которые нельзя было просто так купить. Кроме похотливых книжек в комнате постоянно присутствовали неиссякаемые запасы сиродильского бренди, но, в отличие от литературы, Аймар их не прятал. Вероятно днем, помимо своих обязанностей в Доме, он вел дела с контрабандистами, а по ночам распутничал. Впрочем, данмер никогда не был женат, поэтому его увлечения Джадьера особо не удивляли.

Аймар Гивин обзавелся слугой полтора года назад на рынке рабов в Садрит Мора. Бретон выглядел истощенным и измученным, но вдобавок к своему жалкому виду, Джадьер разбирался в алхимии и знал школу колдовства. В Гильдии Магов Балморы он упорно изучал Забвение и даже вызывал низших даэдра. Увы, рабские наручи сократили его возможности общения с иным миром. Аймар же, напротив, был абсолютно несведущ в алхимии, а его основной специализацией было разрушение. Но он был дольно амбициозен и страстно желал занять место Фелиссы Улессен в Доме Совета Телванни, а затем, возможно, и Тераны. За время их совместного сотрудничества его повысили со звания Слуги до ранга Законника, и у него были все шансы подняться еще выше.

Наступила вторая половина дня, заклинание призыва давно развеялось, и народ на главной площади разошелся. В комнату грибной башни доставили заказанные Аймаром ингредиенты, и Джадьер перенес мешки с ними в лабораторию, которая находилась на нижнем этаже. Сама лаборатория была очень маленькая, на стенах грибной комнаты теснились многочисленные полки с причудливыми склянками, будто выдутые пьяным стеклодувом, некоторые из них были заняты разноцветными пузырящимися зельями; рядом с ними по алфавиту стояли коробки с засушенными листьями растений, различные порошки и настои; по середине комнатки на единственном столе с подпиленной ножкой, поддерживаемом двумя потрепанными томами проповедей Вивека, ютились основные аппараты, а также некоторые часто используемые бретоном ингредиенты – каменевка и рис. Все это алхимическое безобразие освещали расставленные по углам голубовато-зеленые грибы в горшках, да несколько догорающих синих свечей. Эта лаборатория принадлежала Аймару, который сюда практически и не заходил, так что по факту хозяином был его слуга. Бретон взялся за сортировку по полезным эффектам, а затем он начал готовить зелье, на которое Гивин возлагал большие надежды в предстоящем деле.

Аймар был его первым хозяином, но Манник, как и все рабы, не оставлял попыток сбежать. Например, его выходки, которые на самом деле являлись способом позлить господина. Несмотря на рабские наручи, Джадьер смог наладить связь с Забвением благодаря своим знаниям в алхимии и глупости хозяина – он делал зелья, повышающие магию. Иногда бретон проводил под носом беспечного Аймара листом лунного папоротника из Чернотопья, и, когда тот крепко засыпал, спокойно искал ключ от оков по всем его вещам и одеждам. Но тщетно. Магия не могла показать ему ключ, а убивать Аймара было бессмысленно – в таком виде он недолго бы продержался на свободе, – и Гивин об этом прекрасно знал. Тем более это лучше, чем потеть на плантациях.

***

– Ведь от пустынь и до теплых море-ей любовь в Морровинде всех прочих сильне-ей, – напевал себе под нос Аймар, когда зашел в лабораторию под раннее утро. Он был в приподнятом настроении и, похоже, пьян. – О-ля-ля, Джадьер, ты уже зак’нчил, нет?

– Все почти готово, сэра, – бретон занимался одним зельем уже шесть часов подряд. – Осталось процедить последний раз, чтобы убрать осадок, и дать остынуть.

– Бла-бла-бла, оставь п’дробности себе…*ик*…тогда я пойду СПАТЬ, а ты… ты тоже можешь п’спать, когда до…доделаешь… Завтра на зад’ние идем вместе… А когда достану эту ШТУКУ, то ТАК отделаю эту гуаромордую ФЕЛИС *ик* СУ… что гов’рить уже буду Я… – среди невнятного бормотания с небольшими нотками экспрессии, Джадьер услышал одну нужную вещь: идем вместе. Аймар перестал брать его на важные задания после случая с алчущим и Дратой, так что это был хороший шанс уйти на свободу.

***

Пепельная буря. Если вы хоть раз бывали в пепельной буре на Вварденфелле, то знаете, как чудесно путешествовать в набитых песком одеждах и не видеть ничего дальше пяти шагов. А если у вас нет с собой закрытого шлема или на крайний случай широкой плотной ткани, которой можно закрыть лицо, считайте, что вам очень «повезло». Не говоря уже о нагретом жарой ветре, сопровождающем эти местности, и о противном свистящем звуке, от которого закладывает уши…

Джадьер проклял себя тысячу раз за то, что не спросил, куда отправляется его хозяин. Он плелся за ним, закрывая пол-лица широким воротом просторной мантии, но все равно ощущал песок в горле и жар. И даже положил под язык лепестки цветка огненного папоротника, что росли в Молаг Амуре, но эффект длился недолго, и это все сильнее злило его. Аймар же легко переносил жаркий ветер, а от пепла его защищала шлем-маска, которую он предусмотрительно взял с собой. В начале пути по этой земле им встречались крупные черные жучки да несколько особей кагути и алитов, не представляющие опасности для опытного мага. Пепельная буря разогнала многих скальных наездников, так что особо за выживание (и за сохранность своих нервов) им бороться не приходилось.

Путники прошли приличное расстояние от Молаг Мара на северо-восток; по краям неширокой фояды отсиживались высокие толстые камни, всюду стояли переломанные сухие остовы деревьев, затвердевшая лавовая порода под ногами потрескалась, а многочисленные трещины забило пеплом. Но посреди мертвого серого уныния в большом круге из высоких камней стоял триолит, на котором был изображен легко одетый мер с мечом в правой руке, а левая заканчивалась черной раскрытой ладонью, которую окружали еще шесть похожих. Буря начала стихать.

– Что это за место? – поинтересовался бретон, когда они подошли поближе к святыне и затаились на западном склоне за двумя высокими камнями, недалеко от дороги.

– Ай, из храмовых россказней здесь была оргия зачатия Альмалексии девяносто девятью любовниками Боэты. Увлекательно, конечно, но полная чушь. Это Гора Ассарнибиби.

– Асабир… ниби? Что вы собираетесь здесь делать-то?

– Сегодня сюда прибудет один паломник… Важная персона Храма. Лишь бы с ним не было много охраны… – Аймар раскрыл свою суму и начал перебирать свитки с заклинаниями. – Дай мне то зелье.

– Вот, – ответил Джадьер после недолгого рытья в одежде; бутыли с зельями он носил закрепленными на поясе. – Но учтите, что оно подействует не сразу. Первые эффекты должны проявиться через полминуты… Вы что, собираетесь ограбить его?

– Пожалуй. Пойдешь прямо за мной. И будь готов к защите, если на тебя пойдут с мечом или с чем там еще…

Джадьер немного нервничал и с нескрываемым удивлением смотрел на хозяина. Гивин был спокоен как всегда. Примерно через час буря закончилась, а еще через полчаса на юге показалось три фигуры: высокий данмер в мантии и два воина, на обоих красовался полный комплект зеленовато-черной брони. То были Вечные Стражи, и хотя большинство из них в Молаг Маре носили хитиновые доспехи, не было ничего удивительного в их снаряжении, учитывая, кого они сопровождали.

Троица подошла к святилищу; стражи остановились и заняли свои места у встречающих ближних камней, седовласый данмер приблизился ближе к триолиту, протянул руки к небесам, что-то прошептал, а затем плавно и почтительно опустился на колени и коснулся серым, испещренным бороздами старости лбом мертвой земли. Он провел в таком положении минут десять, неустанно молясь своим богам, а затем прямо перед ним из воздуха возник доспех. Это была Эбонитовая кольчуга, легендарный артефакт, посланный самим Лордом даэдра Боэтой. Паломник протянул трясущиеся от волнения руки, и кольчуга, ничуть не противясь велению своего хозяина, мягко легла на них. Данмер еще раз помолился, а затем плавно поднялся и подошел к одному из стражей, которые с таким же волнением и трепетом наблюдали за происходящим, как и Аймар с его слугой.

– Сейчас, – волшебник выпил зелье, которое с таким тщанием готовил Манник; оно убирало все уязвимости для любой магии и в то же время серьезно повышало ее запас. А затем он прочитал свиток «Возмездия Лорда Мхаса» и вышел.

На маге переливались выдернутые из Забвения даэдрические доспехи; магия текла по ним, по их сочленениям, выступам и углублениям. И хотя некоторых частей до полного комплекта не доставало, Аймар выглядел весьма грозно, сжимая черными перчатками массивную и легкую как перышко даэдрическую секиру. Он был уверен, что полностью защищен и с этими слабаками расправится довольно быстро. Быстрее, чем действует магия.

– Стоять и не двигаться, ничтожные богохульники! Эта кольчуга моя!

– Что?! Да как ты смеешь говорить такое! – возмутился старец, слегка огорошенный такой наглостью. – Опусти оружие и покайся в преступлении, пока…

– Опустить оружие? Легко! – громко рассмеялся маг и бросил свою секиру. – Кислый лизун алтарей!

С губ Аймара сорвались слова свитка «Сжатия челюстей Нерузи», перед ним возник сгусток магии и стрелой помчался на паломника. Теперь он будет молчать. Воины обнажили стеклянные мечи: «Во имя Вивека!», и атаковали. По рукам волшебника бегали, словно бешеные никс-гончие, нити энергии, заряженные частицы искрили в разные стороны, а их столкновение сопровождалось приятным потрескиванием. Электрические сферы увеличивались с каждой секундой, он развел руки в стороны, а затем резко соединил и подал немного вперед, два потока энергии врезались друг в друга, зашипели и затрещали, а затем мощный электрический шар вырвался на свободу.

Говорят, в тот день из Молаг Мара видели яркую вспышку на северо-востоке, а затем через некоторое время вся крепость слегка содрогнулась от какой-то невидимой волны.

Вечные Стражи распластались в пепле – они получили серьезные увечья, одного парализовало, а второй лишился правой ноги и левой руки. Их доспехи сопротивлялись энергиям, и им еще повезло, или не повезло – в таком состоянии они не смогут выполнить свой долг и защитить реликвию и священника. Кстати о священнике: Аймар сотворил свое самое разрушающее заклинание, исчерпав весь магический запас – и свой, и тот, что дало зелье, – настолько сильное, что, даже задев бедного паломника, у того не было шансов спастись. Похоже, ветер уже унес его свеженький прах. Старые люди бывают уязвимее всего, к тому же если они не всегда маги, и ничего тут уже не поделаешь.

Гивин и Манник чувствовали себя гораздо лучше своих неудачливых противников. И хотя Джадьер все еще находился в некотором шоке от увиденного, он все же вышел из укрытия и неуверенной походкой последовал за своим хозяином с секирой, который победоносно направлялся к изувеченным стражам, чтобы покончить с ними раз и навсегда.

– Давай вставай, слизняк! – посмеивался над потерявшим две конечности воином телванниец.

– К-кто ты? – выдохнул Вечный Страж, истекаемый кровью, приподнимаясь и с трудом превозмогая боль. Он смог только сесть, часть его доспеха просто хрустнула и рассыпалась как стекло. Впрочем, это и было стекло.

– Один из величайших магов всех времен и народов. Мы будем сражаться или тебе просто так шею разрубить?

Воин лишь нащупывал отсутствующий рядом меч, когда вокруг Аймара возникли странные белые витые нити, они кружились вокруг него, а концы испускали крохотные огни, которые тут же исчезали. Внезапно призванный доспех и секира исчезли, словно закончилось действие заклинания, но это произошло слишком рано!

– Что?! Что, Забвение тебя подери, это было?! Куда все исчезло?! – телванниец нервно осмотрелся вокруг. Все было также: серые мертвые земли, лежащий парализованный страж, сидящий перед магом изувеченный воин удивленно смотрел на него, а позади стоял изумленный слуга. Но в его взгляде было что-то необычное.

– Джадьер!

– Д-да? С-сэра?

– Что это было?!

– Аэ-э… это… нав-верное это…

– ЧТО?!

– З-зелье… Я… нав-верно… неверно оп-пределил один из эффектов… Так-кое бывает иногда… – взгляд данмера не предвещал ничего хорошего, и Джадьер неосознанно попятился назад.

– Но какого скампа?! Что это?! – Аймар стал быстро приближаться к нему, сжав кулаки.

– Развеивание! Было последним эффектом в зелье и вот. Я говорил вам, что не все подействуют сразу, – расстояние между ними все уменьшалось, как вдруг Манник споткнулся о реликвию, все еще никем не тронутую. Он взял ее. – А-а, но вы ведь за этим сюда пришли, так что все в порядке!

Джадьер протянул ему Эбонитовую кольчугу, и тот почти прикоснулся к этому великолепному артефакту. Почти. В текстах Храма сказано, что Боэта сама определяет, кто будет владеть доспехом и насколько долго, и, очевидно, ни ей, ни кольчуге не понравилась сложившаяся ситуация. Как по волшебству, она рассыпалась пылью в руках бретона, которую тут же подхватил блуждающий по фоядам ветер. Исчезла так же легко, как и появилась.

– ТЫ! Гуаров сын! Я убью тебя! Ничтожество! Недостойный, никчемный Н’ВАХ!!! – Аймар набросился на Джадьера с голыми руками и пытался прорваться сквозь отчаянное сопротивление к горлу. Они и не заметили, как из-за триолита выглянул алчущий. Существо смотрело на них с интересом и, вероятно, обдумывало, кем бы закусить первым. Данмер гневно взглянул на слугу. Тот лишь криво улыбнулся. Рискнуть?

– Прогони его!

– Если вы снимете наруч…

– Заткнись и прогони его!

– Не-не-не. Магии сражаться у вас не осталось, а вот он… – лгать было легко, тем более, похоже, маг алчущего привлекал больше всего.

– У меня нет ключа и никогда не было! Мне не нужен ключ, чтобы открыть замок! – он отпустил его и отстранился, беспокойно глядя на даэдру.

– Без ключа ничего не выйдет, за кого вы меня держите?!

– Наруч из металла! Тупица! Даже в вашей дилетантской гильдии должны были рассказывать о заклинании коррозии, неуч!

Наконец, алчущий определился с выбором и устремился к волшебнику, Аймару ничего не оставалось делать, кроме как бежать. Даэдра прыгнул и приземлился прямо на спину данмера; тот упал, потеряв равновесие и сильно ударившись челюстью о твердую серую землю. Увы, слуга Боэты не мог полакомиться магией, а потому сразу приступил к живой плоти. Джадьер нащупал на поясе бутыль с надписью «Дурацкое счастье» и выпил. Здесь ему больше нечего было делать.

В это же мгновение бретон оказался в Молаг Маре рядом с Храмом Трибунала. Это зелье всегда казалось ему интересным, особенно потому, что приготовить его самому было невозможно. Манник уже знал, куда отправится. Пора вернуться в гильдию…

Джадьер осмотрелся. Большое здание велотов песчаного цвета раскинулось перед ним на добрую половину крепостной площади. Напротив строения расположился рынок, окруженный высокими стенами. Может, ему удастся продать несколько своих зелий? Он подошел ближе. Два данмера возле навеса – мужчина в мантии и женщина в изящных одеждах – о чем-то пылко разговаривали. Манник успел сделать еще пару шагов, когда увидел товар: множество аргониан и хаджитов сидели по разным углам, кто-то стоял, кто-то рыдал, кто-то безнадежно глядел в одну точку, и у всех на правой руке был железный сияющий браслет. Дрожь пробежала по всему его телу.

– Эй, ты, бретон! Работу ищешь? – к нему подошел крепко сложенный нордлинг с татуировкой на всю щеку и многозначительно положил руку на правое плечо несобранного гостя.

– Я просто осматриваюсь, уже ухожу.

– У меня бы нашлась работа даже для такого хиляка. Пойдем к начальнику, – он взял его за запястье правой руки под рукавом мантии. – Эй! Да тут у нас… да тут у нас беглый раб! Наруч!

– Я… меня отпустили! – попытался высвободиться тот.

– Отпустили, а оковы оставили? Ну да, ну да… – посмеялся мужчина. – Я видел, как ты появился у Храма. Забарбаэль! Здесь беглец!

Торговец в коричневой мантии в это время извинялся перед своей собеседницей: «Прости, Савиль, но у меня осталось только одно зверье. Может через месяц я смогу поставить тебе кого-нибудь более экзотичного».

– А этот? – она указала на бретона. – Похоже, раб заблудился. Так я могу помочь ему, хе-хе, обрести новый дом.

– Хм, пятьсот золотых, и он твой.

– Этот мешок с костями стоит не больше четырехсот.

– На следующую партию я сделаю тебе скидку.

***

3E 425. Корабль подплывал к берегам Тель Аруна. Море не волновалось на протяжении всего путешествия, солнце ярко сияло над горизонтом, дул легкий ветерок, гоняя запахи соли и водорослей, и пенистые волны плескались о корму. Было так безмятежно и спокойно, хотелось забыться, просто смотреть вдаль на бесконечную водную гладь и слушать музыку моря. Но Джадьер не думал ни о чем другом, кроме как о своей судьбе. Новоприбывших отвели на нижние уровни грибной башни, в яму для рабов. Там было сыро и темно, в середине комнатки еле горел небольшой костер, а на стенах переливались странным сине-белым цветом кристаллы, от которых исходила тихая не менее загадочная музыка…