Рассказы

- Эй, С’нор, хватит бездельничать! Помоги-ка лучше! <br>
- За те жалкие несколько монет, которые мы выручим на продаже, мне что-то сегодня не хочется гнуть спину. Подумай только, Ивор, ведь почти вся выручка пойдет Лорду Литура, хоть эти Лорды и меняются чуть не каждый день. А мы тут надрываемся за жалкие крохи... Где справедливость?
- Лучше бы ты работал, а не болтал, иначе можешь и этих крох не получить.

С’нор подбросил на ладони сочное яблоко - одно из тех, которые он полчаса назад стряс с деревьев и уложил в корзины, - и пристально на него воззрился. Предполагалось часть урожая продать через два дня на ярмарке в Эгире, а часть переработать в варенье и особо ценимый товар - сидр. За сидр одинаково хорошо платили и имперцы, и норды, частенько приплывающие на своих кораблях с Колдерана в столицу на торги. Но до той поры, пока будет готов сидр, можно протянуть лапы с голоду, потому что яблоки привезут на ярмарку в Эгир не только из Литура, и хотя на всем острове не найдешь таких прекрасных яблок, как здесь, в литурских садах, торговцы вряд ли предложат за них намного больше, чем за бросовый товар из других садов... И в любом случае львиная доля выручки пойдет Лорду, не ударившему ради этого ни единым пальцем, а всего лишь предоставившему землю. «Ну и где справедливость? - неизвестно кого мысленно спросил хаджит, вертя в ладони яблоко. - Очередной бездельник занимает землю, которая еще вчера принадлежала другому такому же бездельнику, а завтра перейдет к третьему... и все эти бездельники гребут лопатами денежки, за которые проливали пот не они. Тем же, кто действительно трудится, не жалея сил и не покладая рук, приходится довольствоваться малым и голодать изо дня в день, из года в год».

С’нору ужасно надоело голодать. Он, как и другие крестьяне, весь год вынужден был крутиться, подрабатывая там и сям, ввязываясь порой в довольно рискованные авантюры, лишь бы прокормить себя и свое семейство - жену Чарри и четырех детишек, двоих из которых уже, правда, можно было назвать подростками, но зато двое других были еще совсем малышами. Семейство тоже крутилось. Весной дети собирали первоцветы и продавали их романтически настроенным богачам на площади, а так же таскали целые корзины алхимикам, которые перерабатывали цветы в ароматное эфирное масло, идущее потом на изготовление духов и добавляемое в различные снадобья. Летом начиналась пора ягод, которые тоже продавали свежими или в виде варенья, либо крепких домашних настоек, которые Чарри делала ну просто бесподобно. Еще Чарри тайком счесывала шерсть с пасущихся на плато чужих овец, пряла нитки и вязала из них добротные и красивые шали, охотно покупаемые как простыми гражданами, так и аристократками. Иногда она нанималась в богатые дома убираться и готовить или присматривать за хозяйскими детьми, предоставив собственных их изворотливому хаджитскому уму и сомнительным играм. Но денег всегда не хватало. А ведь детей нужно было еще обучить чему-то полезному, обучение же у мастеров стоило денег, а сам С’нор мало чему мог научить. Тем не менее он хотел, как и любой хороший родитель, чтобы жизненный путь его детей был легче его собственного и чтобы они смогли добиться большего, чем добился он сам. Поэтому С’нор крутился и вертелся, нанимаясь то садовником и сборщиком фруктов, как сейчас, то носильщиком в Эгирском порту. Изредка подрабатывал курьером, доставляя плотно запакованные странные ящички и шкатулки от одних подозрительных типов другим. Умудрился даже поработать клерком в банке, куда устроился чудом, но недолго, потому что хаджитов везде считали ворами и пройдохами, и, конечно, банк не стал его долго терпеть, хотя он работал честно и совершенно ничем не проштрафился.

«Эх, вот если бы Лордом Литура был я, - в сотый, наверное, раз за этот долгий день подумал С’нор, - я бы иначе распорядился своей землей. Я бы позаботился о том, чтобы все родители этого города смогли заработать на обучение для своих детей и чтобы дети, в свою очередь, смогли достичь высот и прославить свои семьи и свой город!»

Разумеется, мысли эти, хоть и не в меру смелые, появились у хаджита не просто так. Дело в том, что с утра один старый знакомый, всегда пребывающий в курсе всех новостей неугомонный старик-босмер Ариэль сообщил ему, что на днях Имперский Совет принял закон о том, что любой, не являющийся вассалом, занимавший замок на протяжении более чем трех месяцев, получает права владения и титул Лорда данного поместья. А это значило... это значило, что даже он, хаджит С’нор, садовник, портовый носильщик, бывший банковский клерк и работающий на контрабандистов курьер, может стать Лордом славного города Литура. Дело за малым - каким-то образом освободить замок от нынешнего Лорда и его свиты, а потом не впустить других претендентов. Как знал С’нор, на замок с алчностью поглядывал Питион Мегеллус, бывший Лорд какого-то сиродиильского города, сбежавший от восставших подданных. «Вряд ли этот тип станет нам хорошим правителем, - с тоской думал С’нор, бредя после рабочего дня домой. - Просто так ведь народ не бунтует и не восстает».

На ужин была постная безвкусная похлебка - как вчера и позавчера. Черри не решалась тратить деньги на приправы и мясо: близилась осень, вечера становились все холоднее, а старшие дети выросли из своих одежек, которые и без того носили несколько лет. Нужно было купить им какие-то обновки. Так Чарри твердила С’нору, хотя на самом деле она тайком от мужа заплатила одному мастеру, чтобы тот научил дочку стрельбе из лука, а сынка акробатике и обращению с замками и ловушками. Чарри была честной женщиной, но она прекрасно знала по себе, как сложно честным выжить. Однако теперь она никак не могла решиться признаться С’нору. Вряд ли он одобрил бы ее поступок.

- Опять что-то совершенно безвкусное... Если не хочешь тратить деньги, послала бы Ма’Джарра или Анису за город пособирать травок-приправок, - пробурчал С’нор, попробовав стряпню жены.
- Они... они были заняты сегодня, - стараясь не выдать волнения, ответила Чарри.
- Чем это, интересно? Прыгали по крышам и стреляли из рогаток по соседским окнам? Чарри, что-то ты темнишь. Ты же знаешь, я тебя люблю, я тебе доверяю. Ты можешь все мне рассказать.
Чарри вздохнула, положила мужу добавки и во всем призналась. К ее удивлению, С’нор ничуть не рассердился, а даже наоборот обрадовался.
- Ты умница, - довольно проурчал он. - Итак, у нас скоро появятся лучница и акробат, умеющий устанавливать ловушки. Очень хорошо.

Чарри была мудрая женщина, поэтому, хотя она видела, что ее муж что-то явно задумал, она не стала ни о чем спрашивать: когда придет время, он сам ей расскажет. Так что она всего лишь пожала плечами и принялась убирать со стола.

Через несколько дней пришло известие, что Питион Мегеллус со своей свитой занял Литурский замок. «Ну ничего, ничего. Посмотрим, долго ли ты пробудешь владыкой Литура, беглый сиродиильский Лорд», - думал С’нор, в очередной раз пересчитывая небольшую выручку с продажи яблок. Денег было мало. Слишком мало. А значит, пора было переходить к решительным действиям.

В один отнюдь не прекрасный день середины месяца Мороза, сразу после первого снега, укрывшего землю пушистым белым покрывалом, в ворота Литурского замка постучался изможденный, одетый в какие-то грязные тряпки хаджит. Его глаза были блеклыми и безжизненными, шерсть свалялась, местами облезла, и на оголившейся коже пестрели странные, отвратительно выглядящие шрамы. Он еле держатся на ногах и бормотал что-то невнятное. Стража хотела прогнать его, но он упал на колени перед капитаном и закричал:

- Прошу вас, выслушайте меня! В городе зараза! Десятки больных! Передайте Лорду, пусть он скорее покинет Литур. Я знаю, что в замке есть свой водный источник и немало припасов, так что Питион Мегеллус может надеяться пересидеть эпидемию здесь, за стенами... Но болезнь распространяется по воздуху. Куда вы денетесь от ветра? Он веет везде. Посмотрите на меня! Вот что со мной сделала проклятая болезнь, вот во что она меня превратила! И мне осталось недолго - может быть, несколько дней... Передайте Лорду, прошу вас!..

Стражники побоялись прикасаться к зараженному и все-таки прогнали его прочь, угрожая пиками. Но, тем не менее, Питион Мегеллус уже через несколько минут узнал о разразившейся в городе эпидемии. Он отправил мальчишку-слугу выяснить, правду ли ему сказали, и слуга, вернувшись, подтвердил, что видел много больных, с такими же странными шрамами, как у того хаджита. «Раз так, ты, должно быть, тоже уже заражен, - сказал Лорд Литура, опасливо глядя на слугу. - Не приближайся ко мне. Возьми вот, - он кинул мальчишке несколько монет, - и убирайся».

Через три часа длинная кавалькада наглухо закрытых экипажей выехала из ворот замка. Питион Мегеллус и его свита бежали из зараженного города, взяв с собой только самое необходимое и оставив лишь нескольких стражников, которые, впрочем, тоже не собирались оставаться в замке надолго, ведь им, как и их господам, хотелось жить. Едва пыль, поднятая копытами господских лошадей, улеглась, они быстро прошлись по опустевшим покоям, покидали в мешки серебряную посуду и подсвечники да еще кое-какую мелочь, которую можно было продать контрабандистам или ростовщикам, и тоже удалились - с твердым намерением не возвращаться в Литур никогда. Замок сделался пуст и молчалив. Однако ненадолго. Едва стемнело, несколько хаджитов: мужчина, в котором нетрудно было узнать того самого покрытого шрамами бродягу, женщина и четверо детей - вошли в неплотно прикрытые ворота, тщательно заперли их за собой и вступили под тихие своды.

- Подумать только, клейстер, мука и немного рыбной чешуи сделали из тебя такого уродца, - нежно сказала Чарри, отмывая мужа в роскошной ванне, инкрустированной золотом. - Как ты думаешь, Питион Мегеллус и правда поверил в то небольшое представление, которое мы сегодня разыграли?
- Конечно поверил. Ты же сама видела, как шустро он улепетывал! - довольно хохотнул С’нор. - Такие, как он, скорее поверят в эпидемию, чем в дружбу нескольких десятков крестьян, сговорившихся ради изгнания неугодного Лорда. Вообще-то идея с рыбной чешуей принадлежала Ивору. Никогда бы не подумал, что этот честный трудяга способен на такие хитрости!

- Как это такой болезни не существует?! - нахмурил брови Питион Мегеллус, меряя известнейшего эгирского лекаря гневным взглядом. - Я же подробно перечислил вам все признаки! В моем городе несколько десятков зараженных, и болезнь стремительно распространяется. Вместо того чтобы пожимать плечами, лучше примите меры, не то она дойдет и до Эгира! И дайте мне какое-нибудь лекарство на всякий случай. Мне очень не хочется, проснувшись завтра, обнаружить на своем теле эти жуткие шрамы...
- Вы, конечно, можете мне не верить, но болезни с описанными вами симптомами действительно не существует, - поджал губы лекарь, оскорбленный тем, что его знания подвергли сомнению.
- Возможно, это какая-то новая, пока что не изученная болезнь, - предположил Питион Мегеллус.
- А возможно, вас просто одурачили, - разглядывая искусно расписанный потолок великолепного особняка, в котором остановился Питион Мегеллус со свитой, выдвинул встречное предположение лекарь.
- Что?! - возмутился Лорд Литура. - Неужели я похож на человека, которого так уж легко одурачить?!
- Ну... Я бы на вашем месте все же проверил насчет этой эпидемии. В конце концов, речь идет о вверенном вам городе, вы несете ответственность за судьбы его жителей. А сейчас позвольте откланяться. Мне еще нужно посетить Лорда-Правителя. Вот вам лечебная настойка, выпейте перед сном всю бутылку и спите спокойно. Никакая страшная болезнь вам в ближайшее время не грозит.
Питион Мегеллус вынул пробку из бутылки и подозрительно принюхался. Потом с удивлением поднял на лекаря глаза.
- Позвольте, но это же бренди! Чистейший сиродиильский бренди!
- Именно. Как раз то, что вам сейчас нужно для успокоения нервов. Я лекарь, я знаю.

Когда Питион Мегеллус вернулся к Литуру во главе имперской армии, С’нор и его семейство уже успели хорошенько подготовиться: они заперли все возможные входы в замок, а для надежности Ма’Джарр, многому научившийся у мастера, понаставил везде ловушек. В замке был водный источник, и смерти от голода и жажды семейство могло не опасаться. Ивор и Ариэль, оставшиеся в городе, снабжали С’нора информацией о планах и перемещениях армии Питиона Мегеллуса. Информацию С’нор получал через того же Ма’Джарра: Аниса выпускала с крепостных стен стрелы с привязанными к ним веревками в яблоневые деревья, растущие вокруг замка, и Ма’Джарр ловко проходил в ночной темноте по этим веревкам прямо над головами солдат Питиона Мегеллуса, встречался в условленных местах с Ариэлем или Ивором, а после тем же путем возвращался. Взять Литурский замок приступом было практически невозможно, а на военные хитрости семейство С’нора отвечало своими хитростями, и кольцо изощреннейших ловушек на подходах к замку росло не по дням, а по часам: Ма’Джарр оказался весьма изобретательным ребенком. Так шли дни за днями, и вот, проснувшись однажды поутру в середине Месяца Утренней Звезды, Чарри сладко потянулась под теплым одеялом и сказала лежащему рядом мужу:

- Сегодня ровно три месяца и один день. Мы победили, мой Лорд.
- Увы, мы уже ничего не можем поделать. Сегодня ровно три месяца и один день, как эти хитрецы заняли замок. Вам придется снять осаду, - сказал Питиону Мегеллусу командующий имперскими войсками на Андоране, Гельвециус Магмус.
- Ну уж нет! Этот мерзавец-хаджит еще заплатит мне! Да вы подумайте сами, ну где это видано, чтобы хаджит, ХАДЖИТ, стал Лордом имперского города?!
- Так или иначе, закон есть закон, и его исполнение обязательно для всех граждан Империи. Если вы немедленно не снимете осаду, мне придется заковать вас в цепи и увести силой.
- Не имеете права!
- Имею. В конце концов, вы ведь теперь даже не Лорд.

Город Литур устроил в честь нового Лорда пышный праздник. Сидр, хмельной мед, флин и сиродиильский бренди текли рекой, а вечером темное небо расцветилось грандиозным фейерверком.

По приказу С’нора часть замковых запасов - пища, одежда и всякие полезные вещи - была роздана литурским крестьянам, а налоги и арендная плата на землю значительно снижены. И это было только начало славного правления С’нора, хаджита-Лорда, который вошел в историю как один из справедливейших и мудрейших правителей. С’нор владел Литурским замком до самой своей смерти, а умер он в глубокой старости, окруженный детьми, внуками и правнуками. Дети и внуки, однако, не захотели править, а предпочли путь исследователей и ученых - и действительно сделали немало важных открытий.

Следующих Лордов Литур выбирал всенародным голосованием. Эта традиция существует в городе и по сей день.